Иоанн Златоуст – цитаты
(страница 2)

Будем заботиться не о том, чтобы достигнуть могущества, почестей и власти, но о том, чтобы отличиться добродетелью и любомудрием.

Если бы отцы тщательно воспитывали детей своих, то не нужно было бы ни законов, ни судилищ, ни наказаний, ни мучений и публичных убийств.

Живя в богатстве — ожидай бедности, наслаждаясь благоденствием — жди голода, пользуясь славой — жди бесславия, наслаждаясь здоровьем — жди болезни. Если ты не очень будешь занят настоящими благами, то не станешь огорчаться и лишением их. Если ты приучишь, душу свою к ожиданию противного, то противное большей частью и не случится с тобою, а если и случится, то не сильно тронет тебя.

Как для огня составляют пищу дрова и хворост, так для порочных пожеланий — слова. Поэтому не должно непременно высказывать все, что мы имеем в уме, но должно стараться удалять и из самого ума порочные пожелания и всякую постыдную мысль.

Не о том нужно заботиться, чтобы не иметь врагов, но чтобы не иметь их справедливо или по своей воле, чтобы нам, хотя бы мы тысячекратно были ненавидимы, самим не ненавидеть и не отвращаться от других, ибо в этом и состоит вражда — в ненависти и отвращении.

Нет, точно нет ничего легкого, чего бы великая леность не представила нам весьма тяжелым и трудным, равно как нет ничего трудного и тяжкого, чего бы усердие и ревность не сделали бы весьма легким.

Ни богатство — не зло, но зло — худое употребление богатства, ни бедность — не добро, но доброе пользование бедностью — добро.

Юность неукротима и имеет нужду во многих наставниках, учителях, руководителях, надсмотрщиках, воспитателях. Что конь необузданный, что зверь неукротимый, то же самое и юность.

Злоречивый наперед посрамляет себя самого, а потом уже того, о ком говорит худо, или даже не может сделать с ним и этого, но сам заслуживает название человека дурного и ненавистного, а того делает еще более любимым.

Кротость есть признак великой силы. Чтобы быть кротким, для этого нужно иметь благородную, мужественную и весьма высокую душу.

Кто живет умеренно, тот не боится никакой перемены, а кто роскошествует в этой невоздержной и рассеянной жизни, тот, если ему придется по какому-нибудь несчастью или принуждению подвергнуться бедности, скорее умрет, нежели вынесет такую перемену, как не приготовленный и не привыкший к этому.

Как тиран боится своих телохранителей, так и священник опасается своих сослужащих более всех — никто так не домогается его власти, как они.

Не испытавший в себе вражды, не испытывает и печали, но наслаждается радостью и другими бесчисленными благами. Ненавидя других, мы сами себя наказываем, равно как, любя других, благодетельствуем себе.

Нет блага, которое не происходило бы от любви. Не нужно нам ни трудов, ни подвигов, если мы любим другу друга; это путь, который сам собой ведет к добродетели. Как на большой дороге: кто найдет ее начало, тот идет по ней, не нуждаясь в проводнике, — так и в любви: улови только ее начало, и тогда она поведет и направит тебя.

Столько же создать может слово, сколько разрушить страх.

Время скорби не то, когда зло страдаем, но когда творим зло.

Ни уклоняться от битвы нельзя, ни самому искать битвы: тогда и победа будет славнее.

Завистливый мучит и терзает себя прежде того, кому завидует, и никогда не оставляет своего греха, но всегда остается в нем.

Злоба сама себе вредит.

И смиренномудрие, и милостыня, и все подобное есть мудрость. Следовательно противное этому будет глупость. А от глупости происходит жестокость.