Говард Лавкрафт – цитаты
Будучи детьми, мы слушаем сказки и мечтаем, но мысли наши несовершенны. Когда же, став взрослыми, мы пытаемся вернуть детские грезы, мы уже отравлены ядом повседневности, который делает нас скучными и прозаичными.
Сны старше, чем созерцательный Сфинкс или окруженный садами Вавилон.
Стоял июль — время, когда алхимия лета преображает лес в сливающуюся воедино яркую массу зелени, когда кружится голова от запахов пульсирующего моря влажной листвы и неопределимых ароматов земли и плодов, когда перестаёшь видеть мир в истинном свете, время и пространство становятся пустыми словами, а эхо давно минувших времён настойчиво звучит в очарованном сознании.
«Добро» и «зло» — это сугубо локальные понятия (или их отсутствие) и никак не космические истины или законы. Мы называем нечто «добром», потому что оно несет в себе какие-либо мелкие сугубо человеческие условия, которые нам чем-то приятны. В то же время разумно и просто предположить, что все человечество — это вредный паразит и должно быть уничтожено на благо планеты или Вселенной.
Мы живём на тихом островке невежества посреди темного моря бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния.
Ни смерть, ни удары судьбы, ни муки не способны сравниться с отчаянием от утраты собственного «я».
С возрастом люди становятся скептиками и циниками, с трудом принимая все новое.
Упрямое нежелание поверить в то, что на первый взгляд кажется тебе невероятным, равно как и отрицание вещей, недоступных твоему разумению, есть признак безумия.
Человеческое существо в своей порочности всегда страшнее любого нечеловеческого.
Восставший может погрузиться в бездну, а погрузившийся в бездну может вновь восстать.
Жизнь — страшная штука, а по отдельным дьявольским намекам, долетающим к нам из пучины неведомого, мы можем догадываться, что на самом деле, все обстоит в тысячу раз хуже.
Для того, чтобы поверить в существование зла, вовсе не обязательно сталкиваться лицом к лицу с его непосредственным воплощением.
Не вызывай того, кого не сможешь повергнуть.
Только недоразвитым умам свойственна поспешность, с какой они объясняют любую необычную и сложную для понимания вещь волей якобы сверхъестественных сил.
Не мёртво то, что в вечности пребудет,
Со смертью времени и смерть умрёт.
Ктулху фхтагн!
Человек может играть силами природы лишь до определенных пределов; то, что вы создали, обернется против вас.
Люди просто-напросто боятся необъяснимых тайн: ум нуждается в успокоительных гипотезах, пусть даже самых нелепых.
Лишённый сообщества живых неизбежно находит себе компанию из не живущих более или из предметов неодушевлённых.
Время неподвижно и, соответственно, не имеет ни начала, ни конца. Представление о времени как о чём-то движущемся и вызывающем перемены есть иллюзия. Да и само время, в сущности, является иллюзией.