Цитаты из книги “Герой нашего времени”, Михаил Лермонтов
(страница 4)

Музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я люблю музыку в медицинском отношении.

Натура — дура,
Судьба — индейка,
А жизнь — копейка.

Сострадание — чувство, которому покоряются так легко все женщины, впустило свои когти в ее неопытное сердце.

Я опять ошибся: любовь дикарки немногим лучше любви знатной барыни; невежество и простосердечие одной так же надоедают, как и кокетство другой.

Ничего не отвергать решительно и ничему не вверяться слепо.

Мы расстаемся навеки; однако ты можешь быть уверен, что я никогда не буду любить другого: моя душа истощила на тебя все свои сокровища, свои слезы и надежды.

Мы только в два часа ночи вспомнили, что доктора велят ложиться спать в одиннадцать.

Еще минута, и я упал бы к ногам ее...

Слава — это удача, и чтоб добиться ее, надо только быть ловким.

Честолюбие есть ни что иное как жажда власти, а первое мое удовольствие — подчинять моей воле все, что меня окружает; возбуждать к себе чувство любви, преданности и страха — не есть ли первый признак и величайшее торжество власти?

Надо мною слово жениться имеет какую-то волшебную власть: как бы страстно я ни любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! Мое сердце превращается в камень, и ничто его не разогреет снова. Я готов на все жертвы, кроме этой; двадцать раз жизнь свою, даже честь поставлю на карту... Но свободы моей не продам.

Странная вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности!

Есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души!

Любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова...

И к свисту пули можно привыкнуть.

Неужели, думал я, мое единственное назначение на земле — разрушать чужие надежды? С тех пор как я живу и действую, судьба как-то всегда приводила меня к развязке чужих драм, как будто без меня никто не мог бы ни умереть, ни прийти в отчаяние!

Мне, однако, приятно, что я могу плакать!

Неужто я влюблен? Я так глупо создан, что этого можно от меня ожидать.

Я смеюсь над всем на свете, особенно над чувствами.

Мне хотелось вас заставить рассказать что-нибудь; во-первых, потому что слушать менее утомительно; во-вторых, нельзя проговориться; в-третьих, можно узнать чужую тайну; в-четвертых, потому что такие умные люди, как вы, лучше любят слушателей, чем рассказчиков.