Цитаты из книги “Герой нашего времени”, Михаил Лермонтов
(страница 3)

Ах, подарки! Чего не сделает женщина за цветную тряпичку!..

Я люблю сомневаться во всем: это расположение ума не мешает решительности характера — напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего не случится — а смерти не минуешь!

Может быть, ты оттого-то именно меня и любила: радости забываются, а печали никогда!

И к свисту пули можно привыкнуть.

Натура — дура,
Судьба — индейка,
А жизнь — копейка.

Любовь, которую мы читаем в глазах, ни к чему женщину не обязывает, тогда как слова...

Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежность юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого моря.

Зло порождает зло.

Есть необъятное наслаждение в обладании молодой, едва распустившейся души!

Беспокойная потребность любви, которая нас мучит в первые годы молодости, бросает нас от одной женщины к другой, пока мы найдем такую, которая нас терпеть не может: тут начинается наше постоянство — истинная бесконечная страсть, которую математически можно выразить линией, падающей из точки в пространство; секрет этой бесконечности — только в невозможности достигнуть цели, то есть конца.

Странная вещь сердце человеческое вообще, и женское в особенности!

Всегда есть какое-то странное отношение между наружностью человека и его душою.

Меня невольно поразила способность русского человека применяться к обычаям тех народов, среди которых ему случается жить; не знаю, достойно порицания или похвалы это свойство ума, только оно доказывает неимоверную его гибкость и присутствие этого ясного здравого смысла, который прощает зло везде, где видит его необходимость или невозможность его уничтожения.

Удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми; все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда, и, верно, будет когда-нибудь опять.

История души человеческой, хотя бы самой мелкой души, едва ли не любопытнее и не полезнее истории целого народа, особенно когда она — следствие наблюдений ума зрелого над самим собою и когда она писана без тщеславного желания возбудить участие или удивление.

Умереть так умереть! Потеря для мира небольшая; да и мне самому порядочно уж скучно.

Вот люди! Все они таковы: знают заранее все дурные стороны поступка, помогают, советуют, даже одобряют его, видя невозможность другого средства, — а потом умывают руки и отворачиваются с негодованием от того, кто имел смелость взять на себя всю тягость ответственности.

Ведь есть, право, этакие люди, у которых на роду написано, что с ними должны случаться разные необыкновенные вещи!

Нет проку в том, кто старых друзей забывает!

Мы почти всегда извиняем то, что понимаем.