Джон Фаулз – цитаты
(страница 5)
Предки его с незапамятных времен предавались таким освященным традицией занятиям, как охота, пьянство и распутство, и эти семейные традиции он с должным усердием хранил и приумножал.
Каждый из нас — остров. Иначе мы давно бы свихнулись. Между островами ходят суда, летают самолеты, протянуты провода телефонов, мы переговариваемся по радио — все что хотите. Но остаемся островами. Которые могут затонуть или рассыпаться в прах.
Вам нравится быть любимым. Мне же нравится просто: быть. Может, когда-нибудь вы меня поймете. И посмеетесь. Не надо мной. Вместе со мной.
Чем глубже вы осознаете свободу, тем меньше ею обладаете.
Мы были так близки, что имена не требовались.
Человека с наследственной склонностью к азартным играм предостерегать бесполезно.
Не нужно вежливости. Вежливость всегда скрывает боязнь взглянуть в лицо иной действительности.
Все мы вот так летим, каждый в своем самолете.
Он сказал, что не позволит своей дочери выйти замуж за человека, который считает, что его дед был обезьяной. Но мне кажется, по здравом размышлении он примет в расчет, что в моем случае обезьяна была титулованной.
Странно, мы сидели молча, лицом друг к другу, и у меня возникло ощущение, уже не в первый раз, какой-то необъяснимой близости, не любви, не симпатии, нет. Но соединенности судеб. Словно потерпевшие кораблекрушение на клочке земли... нет, на плоту... вдвоем. Против собственной воли, но — вдвоем. Вместе.
Секс — это ведь просто. Взаимопонимание достигается сразу. Либо оба хотят отправиться вместе в постель, либо один не хочет. Но любовь...
Я недостаточно эгоцентрична. Я — женщина, мне нужна опора.
Бессмысленно доверяться везению, провидению или верить, что Бог будет к тебе милостив. Нужно действовать самой, бороться за свою жизнь. На небесах — пусто.
Как любой человек не на своем месте, он жить не мог без банальщины и мелочной показухи; мозги ему заменяла кольчуга отвлеченных понятий...
Вспоминаю нас в зале галереи Тейт. Алисон слегка прислонилась ко мне, держит за руку, наслаждаясь Ренуаром, как ребенок леденцом. И я вдруг чувствую: мы — одно тело, одна душа; если сейчас она исчезнет, от меня останется половина. Будь я не столь рассудочен и самодоволен, до меня дошло бы, что этот обморочный ужас — любовь. Я же принял его за желание. Отвез ее домой и раздел.
Получить ответ — все равно что умереть.
Доверчивые серые глаза - оазис невинности на продажном лице.
На всякий случай я помолчал — лжецы молчания не выносят.
Или вы оглядываетесь вокруг и приходите в отчаяние, или приходите в отчаяние и оглядываетесь вокруг. В первом случае вы накладываете руки на собственное тело; во втором – на душу.
До сих пор я испытывал лишь жажду плотских наслаждений, а ныне познал жажду любви.
Загрузка ...