Цитаты из книги “Честь имею”, Валентин Пикуль

Когда ничего не ясно, тогда неясности приобретают особую пикантность.

Россия безразлична к жизни человека и к течению времени.

Уж больно много воровать стали. И кто богаче, тот и крадет больше. Признак опасный! Недаром в древнем Китае мудрецы говорили: государство разрушается изнутри, а внешние силы лишь завершают его поражение...

Умирать-то на войне русские хорошо научились. Вот только жить хорошо никак не научатся.

— Молчание — золото.
— На золото и покупается.

Большевики считают насилием то, что происходило по вине чиновников царя, но свое насилие над людьми возвышают до уровня геройства, полагая, что от имени народа им все дозволено. Но у народа они никогда не спрашивали.

— А где вы успели нажить себе так много врагов?
— Для этого не надо быть гением. Делай свое дело, говори правду, не подхалимствуй — и этого вполне достаточно, чтобы любая шавка облаяла тебя из-под каждого забора.

Социалисты требуют распределения жизненных благ из принципа «всем поровну», но я сторонник древней латинской формулы: «каждому своё».

Молодости свойственна любовь к оружию, которое как бы дополняет недостаток наших моральных сил.

— Вы, очевидно, русский?
— Честь имею быть им...

Один человек лишь проводит жизнь, как лесной ежик или улитка, покоренный судьбе, а другой человек сам созидает судьбу, для чего порою ему приходится всю жизнь выворачивать наизнанку.

Всю жизнь что-то делая, я ничего практически делать не умел.

Умирать надо красиво.

Чем невероятнее ложь, тем охотнее в нее верят.

В истории немало примеров, когда посредственность венчается лаврами, ибо — на фоне всеобщего безголосья — воробьи всегда с успехом заменяют соловьев.

Прошлое всегда имеет привычку перекликаться с будущим.

Пока остается хоть ничтожный шанс на сохранение мира, Россия никогда ни на кого не нападет.

Россия способна вынести любые поражения, но побежденной ей не бывать. И нет такой силы, чтобы сломить ратный дух русского человека.

Чем дальше человек от войны, тем больше он старается изобразить из себя храброго вояку.

Литература не живет одной книжкою, а целыми библиотеками; искусство выражается в собрании музеев, но только не одной картиной, а жизнь человека сама по себе, хочет он того или не хочет, растворяется в в эпохе, словно кристалл соли в разъедающем его растворе.