Цитаты из книги “Большая телега”, Макс Фрай

Как-то легче дышится, когда точно знаешь, что в мире есть другие такие же придурки.

Все бывает. Абсолютно все. Просто кое-что — редко и не со всеми. Но это не значит — ни с кем и никогда.

В некоторых случаях остаться друзьями — самый безнадёжный тупик.

Жизнь любого человека — зеркальное отражение его представлений о ней.

Скептический ум — страшное оружие в борьбе с собственным счастьем.

В конце концов, если не позволять себе иногда побыть наивным придурком, жизнь лишится доброй половины удовольствий.

Когда человек оказывается на своём месте, он – весь, целиком – внезапно обретает смысл.

Вместо «у меня нет работы» думать: «отлично, завтра я совершенно свободен».

Когда всё плохо, любая мелочь может стать последней каплей.

Всякий человек сам себе колесо фортуны и черт из табакерки, единственная и неповторимая причина собственных бед.

Я просто человек настроения. И что особенно паршиво — чужого настроения.

Все мы ведем себя как идиоты. Просто некоторые особо одаренные экземпляры это о себе знают, а все остальные – нет.

Створки тяжелых металлических ворот были закрыты и для пущей надежности перевязаны шнурком от ботинка. Бантиком. Чтобы, значит, враг не проник.

Иногда надо дать себе волю, забыть обо всем на свете... и вспомнить обо всем остальном.

Полное одиночество — хорошее дело в пределах собственной квартиры, но не в масштабах планеты. Знать, что по земле ходит пара-тройка похожих на тебя существ, — необходимое и достаточное условие душевного комфорта.

Я вообще люблю уезжать, потому что, не уехав из одного города, довольно затруднительно приехать в другой, а приезжать мне нравится больше всего на свете.

Я уже давным-давно такой взрослый, что самому страшно.

Как только я начинаю описывать свою жизнь словами, она стремительно утрачивает даже те жалкие намеки на смысл, которые смутно мерещатся мне, пока я молчу или вру.

Одиночество — не только возвышенная потребность мятущейся души, но и более-менее надежная гарантия, что в ближайшее время тебя никто не съест.

Мы, люди, так по-дурацки устроены, что все мало-мальски интересное и важное нам кажется страшным, по крайней мере поначалу.