Артур Конан Дойл – цитаты
(страница 5)
Мой старый принцип расследования состоит в том, чтобы исключить все явно невозможные предположения. Тогда то, что остается, является истиной, какой бы неправдоподобной она ни казалась.
Как малые, так и великие дела человеческие управляются случайностью или тем, что нам кажется случайностью.
Любой рассуждающий логически человек должен видеть вещи такими, какие они есть, а недооценивать себя — ровно так же далеко от истины, как и преувеличивать свои возможности.
Жажда власти над душой человека бывает не менее сильной, чем стремление к физическому обладанию.
В глубине души я всегда был уверен, что могу добиться успеха там, где другие терпели неудачу.
Сейчас же приходите, если можете. Если не можете, приходите все равно.
Чем проще преступление, тем труднее докопаться до истины.
Есть такие деревья, Уотсон, которые растут нормально до определённой высоты, а потом вдруг обнаруживают в своём развитии какое-нибудь уродливое отклонение от нормы. Это часто случается и с людьми.
В пылу победы не чувствуешь всех ужасов войны. Только в леденящем душу ознобе поражения сознаешь их до конца.
Общее правило таково — чем страннее случай, тем меньше в нём оказывается таинственного.
Он повернулся в нашу сторону — и лицо его исказилось бессильной яростью. Но постепенно оно смягчилось, на нем даже появилось подобие сконфуженной улыбки, когда он увидел два револьверных ствола, нацеленных ему в голову.
Чем нелепее и грубее кажется вам какая-нибудь деталь, тем больше внимания она заслуживает. Те обстоятельства, которые на первый взгляд лишь усложняют дело, чаще всего приводят вас к разгадке.
Самое главное, имея дело с простыми людьми, не давать им понять, что хочешь что-то узнать у них. Стоит им это понять, сейчас же защелкнут створки, как устрицы. Если же выслушивать их с рассеянным видом и спрашивать невпопад, узнаешь от них все, что угодно.
Сколько раз воображение становилось матерью правды!
Ум Шерлока Холмса, подобно острой бритве, в бездействии тупел и покрывался ржавчиной.
Нет такой комбинации событий, для которой человеческий ум не мог бы подобрать объяснение.
— Я не раз убеждался, что в его безумии есть метод.
— Скорее, в его методе есть безумие.
— Не может быть, Холмс, вы шутите!
— Даже при моем отсутствии юмора я мог бы придумать лучшую шутку.
Театр потерял в моем лице ровно столько, сколько выиграло правосудие.
Мечты его оказались развеяны, воздушный замок рухнул, и он пал под его обломками.
Загрузка ...