Алексей Николаевич Толстой – цитаты
(страница 2)
Патриотизм – это не значит только одна любовь к своей Родине. Это гораздо больше. Это - сознание своей неотъемлемости от Родины и неотъемлемое переживание вместе с ней ее счастливых и ее несчастных дней.
Великолепное свойство человеческой воли — верить, что все к лучшему в этом лучшем из миров.
У воды сидел Роллинг и, пригорюнясь, глядел на океан, откуда сто миллионов лет тому назад вышел его предок в виде человекообразной ящерицы.
И черт знает какая слава о нас идет, о русских. Обидно и совестно. Подумайте, — талантливый народ, богатейшая страна, а какая видимость? Видимость: наглая писарская рожа. Вместо жизни — бумага и чернила. Вы не можете себе представить, сколько у нас изводится бумаги и чернил. Как начали отписываться при Петре Первом, так до сих пор не можем остановиться. И ведь оказывается, кровавая вещь — чернила, представьте себе.
Счастье личности вне общества невозможно, как невозможна жизнь растения, выдернутого из земли и брошенного на бесплодный песок.
В искусстве всегда и во все времена два побуждающих начала - познание и утверждение: познание психической природы человека и утверждение этой природы в действительности.
Искусство выполняет работу памяти: оно выбирает из потока времени наиболее яркое, волнующее, значительное и запечатлевает это в кристаллах книг.
Многие добивались моей любви — что мне в том... Но ни один участливо не спросил — хорошо ли мне жить.
Просветленный, дисциплинированный разум — величайшая святыня, чудо из чудес.
Только дураки да и те, кто не знает, что такое борьба и победа, видят повсюду случай.
Человек должен себя любить и любить в себе такое, что может любить в нем другой человек.
Всё можно вынести, даже немыслимое, если встречаешь ласковый взгляд.
Русский человек падок до всего праздничного: гулять — так вволю, чтобы шапку потерять; биться — так уж не оглядываясь, бешено.
У вас страшные глаза: дикие и кроткие. Русские глаза.
— Мне тридцать пять лет, но жизнь окончена. Меня не обманывает больше любовь. Что может быть грустнее, когда увидишь вдруг, что рыцарский конь — деревянная лошадка? И вот ещё много, много времени нужно тащиться по этой жизни, как труп...