Александр Вертинский – цитаты

Я перебрал сегодня в уме всех своих знакомых и "друзей" и понял, что никаких друзей у меня здесь нет! Каждый ходит со своей авоськой и хватает в неё всё, что ему нужно, плюя на остальных. И вся психология у него "авосечная".

Какое мне дело, что ты заблудилась в дороге,
Что ты потеряла от нашего счастья ключи.
Убитой любви не прощают ни люди, ни боги.
Аминь. Исчезай. Умирай. Погибай и молчи.

Единственное спасение у нас в труде. Деятельность дает закономерный отдых. А вот когда у меня «выходной» день, я — несчастный человек. Я не умею «отдыхать» — я предоставлен самому себе и своему одиночеству, и что мне делать?

Знаешь, если б ты меня любила,
Ты бы так легко не отдала
Ни того, что мне сама дарила,
Ни что, что от меня брала.

Любовь — это яд.
Любовь — это ад,
Где сердца наши вечно горят.

Отлив лениво ткёт по дну
Узоры пенных кружев...
Мы пригласили тишину
На наш прощальный ужин.

И мне жаль, что на тысячи метров
И любви, и восторгов, и страсти,
Не найдется у вас сантиметра
Настоящего, личного счастья.

Где вы теперь, кто вам целует пальцы?

Жизнь надо выдумывать, создавать. Помогать ей, бедной и беспомощной, как женщине во время родов. И тогда что-нибудь она из себя, может быть, и выдавит.

Я знаю, даже кораблям
Необходима пристань.
Но не таким, как мы! Не нам,
Бродягам и артистам!

А любовь мы не будем тревожить словами.
Это мёртвое пламя уже не раздуть,
Потому что, увы, никакими мечтами,
Никакими стихами любви не вернуть.

Сравнение — великая движущая сила, которая побуждает нас к соревнованию и самосовершенствованию.

Приезжайте. Не бойтесь.
Мы будем друзьями,
Нам обоим пора от любви отдохнуть,
Потому что, увы, никакими словами,
Никакими слезами её не вернуть.

Как только мы добиваемся, наконец, ясности мысли, силы разума и что-то начинаем уметь и знать, знать и понимать — нас приглашают на кладбище.

Чем больше живет человек, тем яснее становится ему, в какую ловушку он попал, имея неосторожность родиться.

Хороший город Ленинград! Удивительно он успокаивает как-то. В Москве живешь, как на вокзале. А здесь — как будто уже приехал и дома.

Эмиграция — большое и тяжкое наказание.

Наши сердца, как перчатки, изношены.

Я живу. Я жить могу без веры,
Только для искусства одного.
И в моих глазах, пустых и серых,
Люди не заметят ничего.

Никому не понять,
Никому не сказать,
Остается застыть и молчать.